Издавна люди страшатся смерти и стремятся найти способ ее преодолеть. Императоры Китая — не исключение. Этим пользовались различного рода шарлатаны, искренне или намеренно верящие, что достаточно только найти в старинных трактатах рецепт приготовления «священной пилюли бессмертия», как принимающий это снадобье сразу же продлит свое существование. Снаряжались дальние экспедиции в горы на поиски «эликсира бессмертия», для этого из государственной казны выделялись огромные средства проходимцам разного калибра. В желании пережить своих современников отдельные императоры забрасывали все дела, одержимые секретом бессмертия, — и довольно скоро покидали этот мир, напичканные всевозможными ядами.
Пэй Линь — литератор, поэт и государственный деятель эпохи Тан. Служил при дворе четырех императоров. Отличаясь независимостью и прямотой в суждениях, подал протест, когда император Сянь-цзун, увлекшийся идеей поиска эликсира бессмертия, начал возвышать разного рода псевдо-даосов, обещающих владыки тысячи лет царствования. Приближенные императора, желая ему потрафить, начали наперебой приглашать ко двору таких «знахарей», так что в их стае Пэй Линь со своим протестом стал как белая ворона. Сянь-цзун выслал строптивца на окраину империи — а вскоре умер после приема одной из пилюль для «взращивания жизни».
Пэй Линь
Протест, поданный лично императору Сянь-цзуну,
против приема им внутрь золотой киновари
Я слышал, государь, что тот, кто истребляет зло в Стране под нашим небом, тот получает благо для нее. Кто слился сам с ней в радости своей, тот насладился счастьем для нее. И начиная с Желтого Предка вплоть до царей Вэнь-вана и У-вана, которые своею долгой жизнью наслаждались, все этим только принципам и жили.
А с года прошлого повсюду стали все чаще выдвигать на службу различных способов искусных мастеров и магов, и те друг друга также вверх тащили за собой, ровно ведро воды из глубины колодца; и стало их число расти и расти. Ведь если бы, допустим, в нашей стране жили действительно святые люди и бессмертные, они б, наверное, шли укрываться поглубже в горы, долы, боясь одного лишь — чтоб люди о них как-нибудь узнали.
А всякие другие люди, что ждут, торчат подле влиятельных ворот знатных персон и сватают сами себя на должности, себя хваля всë громкими словами и речами, затем дивят толпу ловкими, причудливыми фокусами — они ведь таковы, что не идут в стезе нормальной с нами; они ведь те, что к выгоде одной стремятся. Можно ль верить их россказням и снадобья от них глотать? Ведь снадобье — оно ж для выздоровления, а вовсе не такая вещь, которой нужно нам питаться, ее глотая с ночи до утра. К тому же этот камень золотой — средство особо резкое и ядовитое, да кроме того, сидит в нем жар полыхающий. Наверное, можно сказать, что его усвоить человеческим внутренностям и вовсе не под силу.
А в древние-то времена, когда лекарство государь пил свое, министр прежде пробовал его. И если самые те лица, что просят у Вашего Величества указов и снодобья Вам предлагают его отведают сначала сами, то год лишь пусть один пройдет, как обнаружится, само собой, что правильного в снадобьях тех было, а что — обманом было, ложью!
Перевод В. М. Алексеева